Николай Караев
Неверноподданные
3 и 4 ноября после основательного перерыва продолжился процесс над активистами «Ночного дозора».
Cудья Виолетта Кываск ждет. Димитрий Кленский записывает что-то в большой тетради; Дмитрий Линтер играет в игры на мобильном телефоне; Максим Рева читает глянцевый журнал, Марк Сирык – книгу индийского мистика Ошо. Адвокаты, обложившись законами, изучают толстые тома уголовных дел. Прокурор Трийн Бергманн вставляет в лэптоп диск и объявляет: страница такая-то, разговор между таким-то и таким-то... Включается очередная аудиозапись. В таком режиме прошли понедельничное и вторничное заседания: прокуратура представляла суду доказательства, главным образом – аудиозаписи разговоров подсудимых.
Революционеров – к ноге
Стоит сразу оговориться: юридическую оценку представленным доказательствам может (и обязан) дать суд, потому дальше речь пойдет исключительно о личных впечатлениях. Так вот, впечатления эти – смешанные. С одной стороны, простите, стыдно. Всех нас учили, что подслушивать чужие разговоры нехорошо; кроме того, после каждого «алло!» живо представляешь себе, что безликие люди в больших наушниках прослушивают и твой телефон, делая при этом пометки в специальных блокнотиках: вот это слово может представлять опасность для государства... а это, пожалуй, даже и представляет... Очень неловко ощущать себя, пусть и косвенно, членом тайного братства подслушивающих, подсматривающих и выслеживающих.
Впрочем, это пусть естественные, но эмоции. Другое дело, что представленные записи здорово обескураживают – хоть и не так, как хотела бы того прокуратура. В общественном сознании активисты «Ночного дозора» – полубоги, почти революционеры и уж точно герои. Но из разговоров Линтера и Кленского, из интервью, которые они давали в те апрельские дни российской и прочей прессе, складывается совсем иная картина. Дозоровцы часто не понимают, что происходит; они катастрофически неинформированны; наконец, они очень осторожны и сознательно остаются в стороне от больших событий, потому что боятся репрессий, понимая: именно их «свинтят» первыми. Их растерянность неподдельна, например, они страшно удивляются, узнав, что из Ида-Вирумаа в Таллинн «на подмогу» едут какие-то люди. Отсюда – эмоции, восклицания, матерщина. «Ну все, стране п***ец!» – говорит один активист. Утром 27 апреля 2007 года многие в Эстонии говорили и думали ровно то же самое.
Чего нет в этих разговорах – повторимся, на взгляд обывателя, – так это следов организации массовых беспорядков, то есть статьи 238, которую «шьют» дозоровцам «граждане начальники». Марк Сирык (насколько можно понять из довольно туманных и обрывочных записей) договаривается с российскими товарищами об организации постоянного тынисмяэского «караула», но это вроде бы ненаказуемо, даже если за стояние обещаны 80 крон в час. В какой-то момент выясняется, что «заговорщики» не в состоянии найти 10 тысяч крон, чтобы снять квартиру для прибывающих «караульных». Чувствуете, как мощно финансируется «заговор»?
Единственный более-менее конспиративный разговор, который нам удалось услышать, – это телефонная беседа Дмитрия Линтера и Димитрия Кленского, состоявшаяся в марте 2007 года сразу после парламентских выборов. «Определяться надо, – говорит Линтер, – но векторов (?) много неясных... На выборах нам не светит ничего, у нас нет ресурса и не будет...» И дальше – что-то столь же малопонятное из области политтехнологий: «правозащитный контекст», «надо систематизировать формат», «“Ночной дозор” – бренд более раскрученный, чем Конституционная партия»... О чем это они – об организации беспорядков или все-таки об особенностях местной политики? Контекст таинственной беседы исчерпывающе определяется одной фразой Дмитрия Линтера: «Революционеров наших надо тихонечко к ноге, но аккуратно...» Какая уж тут организация беспорядков! Получается, что Линтер со товарищи, наоборот, успокаивали народ как могли.
Порицание и преступление
Остальное – риторика, а риторика у нас – не преступление, иначе давно пересажали бы всех политиков. Характерный обмен репликами из разговора Кленского с товарищем (конец апреля): «А первого [мая] будет, будет?..» – вопрошает товарищ. «Будет!..» – уверенно-восторженно отвечает Кленский. А что будет-то? Светопреставление? Город-сад? Эстония станет вторым Сараево? Впечатление такое, что никто из «организаторов» ни черта не знает. Все ждут чего-то, то и дело слышны совершенно фантастические прогнозы: у нас де-факто началась гражданская война, наверняка будут стихийные выступления, теперь, после такого, все в Эстонии изменится, власти вынуждены будут считаться с русскими... Так об этом в то время полстраны говорило – одни с восторгом, другие со страхом.
В многочисленных интервью Димитрий Кленский рассуждает про «палату номер шесть», «туземцев во фраках», «не вполне психически здорового премьер-министра» и «правительство, которое сознательно раскалывает общество», про то, что русских в Эстонии изничтожают, превращают в манкуртов, ставят над ними чудовищный эксперимент. Судя по всему, подобная лексика и квалифицируется ныне как «разжигание антиправительственных настроений». Но и в апреле 2007 года, и до, и после него сотни, если не тысячи людей порицали правительство республики в СМИ, десятки, а то и сотни тысяч – в личных разговорах. Если суд обнаружит в таком порицании состав преступления, значит, любой человек, толкующий действия власти не верноподданнически, рискует оказаться на скамье подсудимых. А это – почти вся страна; кто из жителей Эстонии, кроме отъявленных приспособленцев, не возмущался хоть однажды власть имущими?
На сладкое прокуратура оставила видеозаписи, запечатлевшие различные эпизоды «бронзовой ночи». Зрелище это, как мы понимаем, не для слабонервных, особенно те эпизоды, где полиция применяет разного рода спецсредства. В зале слабонервных почти не было, там собрались люди испытанные, закаленные. «Почти» – оговорка не ради проформы: одна женщина, перенервничав, ощутила себя словно бы на митинге и закричала: «Массовые убийцы!» Тут не выдержала уже судья – и под горячую руку погнала с заседания всех, кроме непосредственных участников процесса.
Продолжение следует, причем в ближайшее время: на ноябрь-декабрь запланированы еще несколько судебных заседаний по «дозорному» делу.
Владимир Садеков, защитник Максима Ревы и Марка Сирыка:
«На мой взгляд, ряд доказательств, которые были представлены прокуратурой, не подтверждают диспозицию статьи 238. Оценка всем изученным в ходе судебных заседаний доказательствам с нашей стороны будет дана в прениях, на сегодняшний день у меня есть предчувствие, что можно говорить о составе статьи 265 – организация несанкционированного митинга, без организации массовых беспорядков. Но оценка доказательствам дается только в их совокупности, и делает это суд. Если оценка суда разойдется с нашей оценкой, мы, соответственно, ее оспорим».
Из Пенитенциарного кодекса:
Статья 238. Организация массовых беспорядков.
Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами или другими подобными действиями, наказывается тюремным заключением на срок от одного года до пяти лет.
Статья 265. Запрещенное публичное собрание
Организация запрещенного публичного собрания или призыв к участию в таком собрании наказывается денежным взысканием или тюремным заключением на срок до одного года.
