www.zapchel.lv Автор: Александр ШАМРОВ
На Западном фронте без перемен…
Две недели назад, в выходные, под Айзкраукле прошел туристический лагерь, организованный Латвийским антифашистским комитетом. На живописном берегу Даугавы делились опытом, проводили дискуссии, координировали свою деятельность, а также купались, выпивали и играли в футбол активисты организаций, сражающихся с неонацизмом и ксенофобией, из Латвии, Эстонии, Польши и России. Были приглашены и литовские товарищи. Но почему-то не приехали…
Из Эстонии приехали представители «Ночного дозора», молодежного движения «Микс» и движения «Наша партия – Партия справедливости». Из Польши – ребята из общества «Витязь». Московский антифашистский центр представлял Евгений Прошечкин. Участвовали в работе лагеря и местные «русскоязычные» журналисты, историки, в том числе редактор исторического журнала «Клио» Игорь Гусев, а также представители нескольких общественных организаций. В субботу с утра пообщаться с участниками слета прибыли евродепутат Татьяна Жданок и депутат Сейма от ЗаПЧЕЛ Владимир Бузаев. Разумеется, тут же состоялась часовая дискуссия…
Те Двое, Кто и живее всех живых…
Осетинские события стали ее лейтмотивом. Ни у кого не вызывало сомнения, что это – маленький эпизод продолжающейся войны США против России, которую Америка ведет, как обычно, чужими руками.
– Надо честно себе признаться, – энергично заметил педагог и депутат Рижской думы Владислав Рафальский, – что в последние годы мир вновь становится биполярным. И нам, русским зарубежья, вольно, или невольно, но придется занять чью-то сторону.
В ответ Татьяна Жданок предостерегла собравшихся от упрощенного понимания нынешней геополитической ситуации. В условиях неизбежной глобализации идет борьба между однополярной и многополярной концепцией развития человечества. То есть, будут ли вскоре всему миру диктовать из Вашингтона, как «жить правильно», – или этот «глобализованный» мир будет миром множества равноправных и взаимопроникающих цивилизаций?
– Сегодня стратегической линией борьбы против России выбран полный пересмотр итогов Второй мировой войны, – сказала Татьяна Жданок. – То есть стремление, уравняв Гитлера со Сталиным, нацизм с коммунизмом, переложить часть вины с нацистов на Советский Союз, обвинить его в разжигании войны. А потом поставить знак равенства между ним и нынешней Россией. А проявления неонацизма и расизма – это уже следствия этого процесса. Поэтому я считаю, что антифашистам надо сегодня сосредоточить все усилия именно на этом направлении: не дать переписать историю.
Правоту этих слов подтвердил случай, рассказанный за дискуссионным столом членом ЛАК Иосифом Кореном. Недавно на одной международной конференции, где участвовали и наши антифашисты, один чех так объяснил, почему нельзя ни в коем случае дать уравнять нацизм с коммунизмом: «Сегодня наши дети приходят в школу. И там им рассказывают, что нацистский и коммунистический режимы – это одно и то же, это зверские режимы, которые уничтожали людей «неправильного» происхождения. Потом дети идут домой и спрашивают папу с мамой: а как вы жили при коммунистах. И папа с мамой честно отвечают: хорошо жили, не так, как сейчас. Работали и зарабатывали, отдыхали, учились и лечились бесплатно. И вот тогда дети делают страшный вывод, что и нацизм – это тоже неплохой режим. И может быть нацизм, раз коммунисты оказались такими слабыми и не смогли удержать власть, наведет порядок в их стране?»
Дежавю наоборот
Но сегодня так же часто следствием этой стратегической задачи Запада становится и другое явление. Сергей Середенко, представляющий проект «Русский омбудсмен» из Таллина, называет его индуктивной памятью. Я, столкнувшись с этим явлением, назвал его наведенной, или ложной памятью. Хотя от этого суть явления не меняется.
Состоит оно в следующем. Жил человек при Советской власти. Учился и работал, влюблялся и ездил в походы, женился и гулял на свадьбах друзей. А главное, не задумывался о пресловутом каждодневном «выживании»… И вдруг этому человеку начинают объяснять, что на самом деле он жил очень плохо. Якобы именно тогда он каждодневно боролся за выживание, голодал, дрожал от страха перед КГБ и стонал под сапогом оккупантов. Объясняют это депутаты парламента и министры, историки и журналисты. А ведь все живые существа, чтобы повысить свой статус, усиленно копируют поведение, – или, в случае с человеком, мысли, – именно тех, кого считают «старшими» в своей «стае». Кроме того, телевидение создает иллюзию, что «так считают специалисты», или «так думают все» – в противовес мыслям и воспоминаниям этого отдельно взятого человека и кучки его знакомых. И постепенно реальные воспоминания вытесняются у человека тем, что он «должен помнить», если исходить из образа прошлого, навязанного официальной пропагандой. Человек начинает вспоминать отдельные случаи, когда ему действительно было плохо. Злую училку в школе, взяточника-участкового, или как человеку не досталось растворимого кофе. Работал в НИИ и понизили в должности? Ясно дело, это КГБ на меня давил, за тот анекдот, что я рассказал завлабу… Человек начинает испытывать даже некую гордость от того, что страдал в те времена, «как и все». И постепенно эти отдельные случаи сливаются в общую картину ложной памяти. При этом этот человек и его знакомые могут ненавидеть существующий сегодня режим. Но начинают с ужасом ненавидеть и прошлое. Потому что таким образом удовлетворяется их потребность в росте самооценки. Они больше не «безнадежно вчерашние», они снова «такие, как все»!
Кто-то начинает «помнить» совершенно пустые полки рижских магазинов в 80-е годы. Извините, но в Риге НИКОГДА такого не было! Даже в самый кризисный период, на рубеже 90-х, мы с ребятами «челночили», катаясь в ближайшие российские города с огромными сумками латвийских продуктов. И закупались, между прочим, в обычных рижских гастрономах, в порядке общей очереди. А еще кто-то помнит «примитивную и насквозь идеологичную» советскую журналистику. Но и это – вранье! В журнале «Техника – молодежи», который мне выписывали в детстве, идеологическими были первые пять страниц. А до научного, литературного и журналистского уровня остальных 60-ти сегодняшнему журналу с тем же названием, как до Марса, до которого мы пока так и не долетели. Но зачин явлению, как всегда, положила творческая интеллигенция. Хорошо помню, как в начале 90-х писатели, на книгах которых я вырос, вдруг начали с телеэкранов устало рассказывать, что писали на заказ «сказки», потому что что-то другое им писать «запрещал КГБ». Но их прежние книги, о прекрасном завтрашнем обществе, в котором надо готовиться жить, были написаны совершенно искренне. Заказной халтурой там и не пахло! Теперь те же писатели говорили так же искренне нечто прямо противоположное. Естественно, вскоре эта болезнь захватила и широкие круги населения.
Наведенная память требует регулярного подкрепления. А иначе человек «отходит» и начинает вспоминать свою настоящую жизнь. Думается, кроме отвлечения внимания народа от РЕАЛЬНЫХ проблем, именно эту цель преследуют регулярные пропагандистские «ужастики», звучащие с трибун, выполненные в кино– и литературном исполнении. Но самое печальное, что феномен наведенной памяти имеет явные признаки некоего обобщенного психического заболевания. В первую очередь – неадекватные решения и действия, вызванные неадекватной оценкой как прошлого, так и настоящего, неуравновешенная психика, болезненная и неадекватная сказанному реакция на попытки вывести человека из этого состояния.
«Хоть глазам своим не верь…»
Разумеется, использование эффекта наведенной памяти – характерный прием, повсеместно применяемый сегодня противной стороной в ходе информационной войны. Телевидение создает у человека иллюзию, что он ВИДИТ происходящее, заставляя его забыть, что ему это всего лишь ПОКАЗЫВАЮТ.
О ситуации в Польше Ракурсу рассказывают Юлиан Вежбовский и Роман Кондея, руководители общества «Витязь».
– Началом Второй мировой войны всегда считалось 1 сентября 1939 года, – говорит Юлиан, – день вторжения немецких войск в Польшу. Сейчас о 1 сентября еще говорится, но акцент незаметно перенесли на 17 сентября, день входа в Польшу Красной армии. Вспоминается знаменитая речь президента Качинского в день годовщины Варшавского восстания. Он сказал, что повстанцы боролись за то, чтобы не впустить в Варшаву Советскую армию. Извините, но зачем им тогда было стрелять в немцев? Немцы ведь хотели того же самого! Вспоминаются и публикации в газетах о том, как у деревни Подгае латышские легионеры Waffen SS сожгли заживо в сарае около 30 польских военнопленных. Они, оказывается, думали, что это советские солдаты. Но польского орла с красной звездой трудно перепутать. Тем более, что и форма у наших с вами солдат была разная.
Как вы знаете, существует такой американский исторический телеканал «Дискавери». Он вещает на очень многие страны. Но если, зная языки, попереключать с одной версии на другую, то получается довольно странная картина. В целом она вроде бы совпадает: Запад, грубо говоря, хороший, Гитлер плохой, а Сталин еще хуже. Но каждая национальная версия предлагает свой вариант развития одних и тех же событий. Наверное, более понятный для народа той или иной страны. Часто даже под один и тот же сюжет на разных языках говорится что-то другое. Например, смотрим фильм про немецкую шифровальную машину «Энигма». У нас, в Польше, общеизвестный факт, что это наши математики ее «раскусили». И вот на польском языке идет закадровый перевод, что ее «раскусили» поляки, – и тут же, на английском языке, говорится, что это сделали англичане. Или идет сюжет о войне Армии Крайовой после войны (прозападная Армия Крайова была расформирована в 1945 году, после чего многие ее бойцы ушли в леса, на манер латышских «лесных братьев». – А.Ш.). За кадром диктор говорит: «Для уничтожения отрядов повстанцев советскими карательными органами применялась тяжелая техника и артиллерия». При этом показывают кадры сражения в 1943 году, в Белоруссии, под Лениным. Конечно, если кто-то довольствуется лишь тем, что ему показали по телевизору, то он такое кино примет за чистую монету. Но даже сами солдаты Армии Крайовой уже протестуют против такой «истории». Нам самое главное, говорят они, было победить немцев. А как там после войны все повернулось, это уже другое дело. Мне очень понравились слова одного ее бывшего бойца, которые я недавно слышал: «Мы все, – сказал он, – уже старые. Мы скоро уйдем. Так давайте напоследок честно и громко скажем, что делала Армия Крайова после войны и сколько жертв принесла своему народу. Вот у тебя, Лех, беременную жену убили? Убили! Она что, была коммунисткой? Нет, не была…»
– Я часто говорю обо всем этом с друзьями, – рассказывает Роман. – Кто-то понимает, в чем дело, но многие и понимать не хотят. Люди сегодня не читают. Поэтому думают: что им говорят по телевизору, значит, так это и есть. Потому что тогда не надо мучиться и размышлять, можно просто потреблять готовые и простые ответы на все вопросы о жизни. И если ты говоришь не то, что укладывается в официальное русло, ты либо нацист, либо коммунист, либо просто чокнутый. Сегодня всех больше интересует повседневное выживание. Именно на такой волне политической апатии Качинский и пришел к власти. Многие уезжают работать в Ирландию, да так там и остаются. В моем подъезде, где всего 10 квартир, целиком уехало уже две семьи.
– Один наш знакомый уехал в Ирландию, – дополняет его Юлиан, – и он сказал мне: «Знаешь, Юлик, там сегодня работают одни латыши да мы, поляки».
Интересные совпадения…
– Когда начались события в Южной Осетии, – рассказывает Роман Пушкарный, член правления «Ночного дозора» из Эстонии, – уже в воскресенье прошел якобы «стихийный» антироссийский митинг у посольства России. Причем если еще в пятницу и субботу разрешение на него получено не было, то в воскресенье, в 12.30, он уже был согласован. Каким образом? Ведь в выходные все учреждения закрыты. Митинг проходил в стиле классической пропаганды доктора Геббельса. С воплями, враньем и тому подобным. Грузин на нем было человек 5-7. Причем, насколько нам удалось выяснить, минимум троим из них позвонил работодатель и приказал прийти на митинг. Накануне неизвестные напали на российское посольство, были побиты стекла. Поэтому мы, часа за два узнав о готовящемся митинге «нациков», пришли и встали цепочкой у стен посольства России. Полиция, естественно, образовала цепь перед нами. Так нам все же удалось отодвинуть митингующих подальше от посольства. Произошла короткая перепалка с «той» стороной. Полиция стала требовать, чтобы мы покинули территорию. В результате запланированной картинки «всенародного протеста» не вышло. Митинг стал быстро иссякать и вскоре люди разошлись. В среду мы пошли к американскому посольству. Так как зарегистрировать здесь митинг, или пикет, было нереально, мы просто молча поставили обвязанные траурными ленточками свечи, постояли минут 5-10 и разошлись. Интересно, что все окрестные дворы были забиты спецподразделениями полиции в полной боевой готовности.
Свой митинг мы провели в четверг. Причем, когда в среду мы пришли его регистрировать, то нам сначала сказали, что заявку надо подавать за две недели. Когда мы настойчиво поинтересовались, а как же тогда состоялся митинг в воскресенье, нашу акцию тоже согласовали. В итоге митинг все же состоялся: с лозунгами, с выступлениями ораторов. Однако вокруг него крутилось множество сотрудников КАПО, одетых в гражданское. Участников митинга по одному приглашали в сторонку и вручали повестки в полицию. Якобы в качестве свидетелей по какому-то делу о проступке, заведенному после митинга в воскресенье. У меня повестка на 26-е число, так что пока не знаю, что нам там предъявят. Знаю только, что психологическое многочасовое давление нам обеспечено…
Эстонские товарищи рассказали мне и то, что полиция запрещала телевидению снимать митинг, организованный в поддержку России, и даже требовала сдать все отснятые материалы. И, в условиях информационной войны, это естественно. Как таллинским антифашистам все же удалось дать шанс журналистам рассказать миру правду о позиции Эстонии, это пускай останется тайной.
– Беда в том, что сегодня в самой России нельзя призвать к ответственности тех взрослых дядей, что вовлекают пацанов к участию в неонацистских организациях, – рассказывает о российских особенностях проблемы Евгений Прошечкин. – Даже если они признаются виновными, срок давности по этой статье всего два года. А суды у нас длятся дольше. Но органы прокуратуры и судебной власти Москвы часто попустительствуют неофашизму. Например, находят в речах организаторов неофашистских шабашей не призывы к насилию, насильственному свержению существующего строя и национальной нетерпимости, а – мне очень понравилась эта формулировочка – «формально схожее с ними публичное выражение мнения». Могу с полной ответственностью заявить: неофашизм сегодня в России становится все большей проблемой. «Ах, эти мальчики с бедных окраин…» – частенько приходится слышать от адвокатов на подобных процессах. Но среди «мальчиков» очень много выходцев из благополучных, даже обеспеченных семей. А их лидеры – зачастую тоже не маргиналы, а люди вполне успешные в жизни. Думаю, это прежде всего отражение того, что в сегодняшнем обществе нет никакой объединяющей, позитивной, нацеленной в будущее идеологии. Нельзя же всерьез считать таковой всеобщий рост потребления…
Выводы из всего рассказанного. Привлекательность нацистских идей состоит в том, что они дают простые и понятные ответы – там, где таких ответов быть не может. Нам, русским ближнего приграничья, лучше, чем россиянам, видно, как окружают Россию «санитарным кордоном». И режимы «с коричневым душком» как нельзя лучше подходят для роли такого кордона. Среди собравшихся в лагере звучали предположения, что следующей «страной Х», на манер Эстонии, станет Литва. А близкие к определенным пропагандистским кругам СМИ Запада уже предположили, что скоро роль «жертвы российской агрессии» сыграет Украина. Но и в рядах антифашистов нет согласия. Некоторые считают, что бороться, опровергая ложь, глупо: те, кто поддался «промывке мозгов», уже не слышат никаких других мнений,– а тем, кто не поддался, и объяснять ничего не надо. Поэтому нужна позитивная идея. Какая? Далеко не всем убежденным антифашистам хочется бороться ЗА коммунизм в этой схеме. Далеко не всем хочется бороться и против «общества тотального шопинга», экспансия которого, это не секрет, и есть одна из причин этой войны нового типа. Ведь изобилие товаров – это само по себе неплохо. Если при этом с мозгами все будет в порядке. А то симптомы у тех, кто поддался идеологии тотального шопинга, уж очень напоминают симптомы явления наведенной памяти. А и те, и другие подозрительно похожи на признаки психического расстройства. Может быть, нас способна объединить русская идея? Но у некоторых и она вызывает ассоциации с «русским фашизмом». Но все эти проблемы нам так или иначе придется решить. Потому что у нас одна, общая историческая судьба. И мы ближе друг другу, чем кажется.
Забавный эпизод случился, когда я уже уезжал в Ригу. Вдруг выяснилось: мы с женой Юлиана, русской, с одного факультета, хоть и с разных отделений, РГУ имени Канта, что в Калининграде. А Владимир Бузаев и Евгений Прошечкин когда-то служили в одних и тех же частях связи на территории Калининградской области. На маленьком островке России в самом центре нынешней Европы.
